By Belkorpus Китай – наш друг. По крайней мере, именно так регулярно сообщают по телевизору. Настолько друг, что ради 2,5-часовой беседы с товарищем Си один пожилой путешественник готов провести в самолёте почти 20 часов (туда и обратно). Правда, и эти 2,5 часа – оценка завышенная: с учётом «здравствуйте, до свидания», а также переводов с русского на китайский и обратно, чистого общения получилось меньше часа.
«Мы к вам заехали на час — привет, бонжур, хеллоу…» Ощущения, что его там ждали, не было совсем. Но сегодня речь не об этом. Китай нам действительно друг? Если да, то в чём это выражается? В торговле? Как-то не похоже. Следим за цифрами.
За первые четыре месяца этого года мы продали в Китай товаров на примерно $650 млн. Из них половину составили калийные удобрения, которые Китай покупает по очень низкой цене, потому что продавать такие объёмы нам просто больше некуда. Оставшиеся позиции – рапсовое масло, молочная продукция, деревообработка и кое-что по мелочи – погоды в нашем экспорте не делают.
В обратную сторону поток куда более мощный: за четыре месяца — $2 млрд. То есть дефицит за этот период – минус $1,35 млрд в пользу Китая. Идём на рекорд. Если темпы сохранятся, к концу года получим минус $4 млрд торгового баланса. Для сравнения: в 2023 году было всего минус 3,2.
Покупаем компьютеры, оборудование, запчасти, но главная статья – автомобили, почти на полмиллиарда долларов.
И вот тут возникает вопрос. Если считать по цене самого популярного автомобиля (Geely Coolray, он же БелДжи Х50), а в Китае он стоит около $10 000, выходит почти 50 000 автомобилей за четыре месяца.
Напомню: весь рынок Беларуси за это время — всего 17 000 штук. Да, есть «китайцы» и дороже, есть грузовики, но даже с учётом этого получается, что, во-первых, часть машин мы перепродаём в Россию, а во-вторых, есть основания подозревать, что и «беларусские» автомобили в китайской статистике проходят как «родные», с учётом глубины реальной локализации.
В общем, по торговле – прогнозируемый минус 4 млрд за год. Для сравнения: стоимость «подарка» от Китая, нового футбольного стадиона в Минске, – 235 млн.
Что кроме торговли? Есть ли китайские инвестиции в Беларусь? Ну-ну.
Они выглядели так: Китай обещал выделить около $15 млрд, но Минск нашёл проектов только на сумму чуть более $4 млрд. Среди них модернизация деревообработки, цементной отрасли, Светлогорский ЦКК, новый БНБК. И в каждом случае Китай за счёт собственных кредитов продавал нам своё же оборудование, причём не всегда самого высокого качества.
Ни один из проектов не окупился. Китай получил оплату за оборудование, а сейчас регулярно и без задержек взыскивает с бюджета и проценты, и основную сумму долга. То есть снова «дружба» в пользу Китая.
Более-менее прилично выглядит только «Великий камень». Сейчас там работает чуть более 50 компаний, занято 3000+ человек, выручка – полмиллиарда долларов, экспорт – 150 млн. Выглядит неплохо… если не вспоминать, что изначально планировали цифры в 50 раз больше. Этот проект должен был стать промышленным «окном в Европу», а стал подсанкционным тупиком. Стратегический смысл исчез: на Запад продавать сложно, а на Востоке и своих подобных парков хватает.
Итак, что мы получили от «всепогодной» дружбы, кроме дружеского похлопывания по плечу? Где прибыль?
У Китая нет друзей, ему они не нужны. Он занимается стратегической скупкой ресурсов. Так происходит в Африке, где его интересуют плодородные земли, так случилось и в России, где Китай проинвестировал «Силу Сибири» и теперь десятилетиями будет получать очень дешёвый газ. То же самое Китай провернул и с нашим «Славкалием» (помните «друга Мишу»?): по условиям кредитного договора мы обязаны поставлять в Китай калийные удобрения в течение 20 лет.
Может быть, так и выглядит дружба?
Когда-то, давным давно, китайцы считали добиравшихся до них европейцев туго соображающими варварами. Похоже, сейчас происходит что-то похожее, в рамках одной небольшой европейской страны.”
Ал.К