By Belkorpus 30 апреля, скрываясь в подземном бункере, понимая, что войска антигитлеровской коалиции свободно ходят по Германии, а идея о мировой гегемонии растворилась в военных поражениях, Гитлер прекращает сопротивление.
Сейчас модно сравнивать Путина и Гитлера. Но данное сравнение имеет значение лишь в плоскости морально-этической и поведенческо-ценностной модели.
Россия – нацистское государство, но российский нацистский механизм не схож с немецким.
Немецкий режим произрастал из Великой Депрессии и поражения в войне. Путинский режим также был построен на почве “поражения в Холодной Войне” и экономического коллапса 90-ых.
Межвоенная Веймарская Республика, будучи несовершенной демократией, крайне схожа с Россией 90-ых.
Есть лишь один нюанс: полностью изменилась сущность режима. Гитлеровская модель была построена на ультраконсервативных идеях, возведенных в будущий технический прогресс. То есть консерватизм был средством достижения технического прогресса, экономической мобилизации и военного паритета.
Гитлер сшивал “униженную Германию” нитками национальной и социальной “справедливости”. Он предлагал социуму “бутерброд” из национального величия, совмещённого с социальным благополучием и мировым господством.
Путинская Россия пыталась совместить социализм с национализмом, но получилась гремучая смесь, которая не работает. Путин провалил социальную повестку, вытеснив ее международной, в которой довел страну до разрушения.
Самый явный пример того, что “путинский гитлеризм” не работает – это процент “пятисотых”. Если общие атрибуты гитлеровского механизма Путин сохранил, старательно копируя речи немецкого фюрера, построчно цитируя гитлеровских заведующих по пропаганде, создавая ультимативные конструкции “шантажа в обмен на стабильность”, то общая модель экстраполяции опыта 30-ых на опыт нынешних 20-ых оказалась провальной.
Путин создал общество нацистских трусов, которые визжат, подхрюкивая и захлебываясь в токсичном гное “Za Vойну”, но не готовы идти на фронт. Одно из главных отличий “немецкой военной пропаганды” – это отсутствие тех, кто косил от армии.
Немцы не просто верили в идеи Адольфа: они за них были рады умирать. И этот феномен был виден не только среди группы сумасшедших, а поголовно среди всего населения.
Гитлеровской армии не были нужны “отряды” из кадыровцев, которые насилуют мобилизованных, чтобы те не сбежали с передовой. Гитлеровской армии не были нужны “штрафные батальоны” из опущенных.
Гитлер смог создать систему, в которой на мясорубку немцы шли сами. И Гитлер умер одновременно со смертью немецкой идеи о мировом господстве. Это произошло ровно потому, что Гитлер был плотью этой идеи: и без оной ни он, ни его государство более не могли существовать.
Путин перенял внешние атрибуты, перенял пропаганду, перенял “бункерную ссыкливость” фюрера, но не превратил Россию в “немецкую мечту”.
Вся идеология Гитлера была построена на строительстве технически совершенного будущего. Олицетворение идеологии Путина – это шизоидный маразматик Дугин, который ведёт Россию “в кроличью нору”. Сам Путин мастурбирует на Советский Союз и Российскую Империю, тем самым разворачивая страну “в зад”.
Население радостно слушает сказки по телевизору, обтекая от собственного величия, но памперсы этого населения мокнут при каждом слухе о мобилизации. Поразительно, но путинская пропаганда сделала из теле-зомби точную копию Путина: опущенное, бездарное чмо, забившееся в угол, и визгливо вопящее оттуда о собственном превосходстве.
Если в плоскости террора, сумасшедших идей и мании величия “личности в истории” схожи, то по уровню “величия” они разнятся. Путин очень усердно пытается копировать повадки фюрера, пронизывая пропаганду жестокой склонностью к военным преступлениям, но сама личность “российского вождя” – это олицетворенная никчемность.
Так что между “лицом нацизма” и забитой и опущенной карликовой чмоней, – огромная разница. Масштаб разный. Путин – такая же сволочь, но в десятки раз ничтожнее. Это самый жалкий из диктаторов, порожденных человечеством.