By Belkorpus Мы вошли в эпоху войн. Их география достаточно обширна:
1) Восточная Европа (Война в Украине; построение военно-политического блока на границах Восточной Европы)
2) Африка (борьба за сферы влияния между тремя центрами противостояния)
3) “Китайский политический бассейн” (Тайвань и “дробление” влияния в Иране)
4) “Турецкий имперский план” (Ливия, Иран)
5) “Арктический пик” (Война за Арктику)
6) Территориальные споры (последний этап переустройства карты перед новым кво путем прямых интервенций в “спорные” или “конфликтные” территории)
При этом ни одно из государств не находится на стратегическом подъеме:
1) США вступают в эпоху мягкой гражданской войны между Республиканцами и Демократами, итогом которой является невозможность найти точку соприкосновения во внешней политике. При этом экономически США в перспективе получают наибольший профит от каждой интервенции, однако конфликтность внутренней почвы может не позволить Вашингтону снять сливки с нового передела миропорядка.
2) Китай – уходит в глубочайшую экономическую яму, имея возможность соскочить лишь переведя систему на “частные” рельсы, но вместо этого усугубит положение борьбой за переустройство, в результате чего начнет каскадно терять влияние на военной эскалации.
3) Турция – стратегически реализует верные шаги по переустройству Юга, но экономически Эрдоган ведёт страну к катастрофе, раз за разом повторяя бессмысленные экономические изыски.
4) Западная Европа становится инертной и на время энергетической переориентации выводит промышленный сектор в США, оставаясь хрупкой зоной, не способной обеспечить ни экономический, ни политический рывок/переворот.
Африканские страны, энергетические тигры Востока, Латинская Америка, Россия не являются субъектами глобальной игры.
Обстановка сложная. Но отсутствие лидера политической гонки делает её исход труднопредсказуемым. Ни одной из сторон не хватает “карт”, чтобы отбить все вызовы переустройства.
“Карт” достаточно лишь у США, но Вашингтон не хочет их скидывать, пока параллельно отбивается от внутренней политической грызни.
Изменить ситуацию можно, обезглавив радикальное крыло республиканцев и выведя на политический престол от партии не популистов-антизападников (Трамп и MAGA), а “ястребов новой формации” (неорейганисты, настаивающие на глобальном поднятии ставок, особенно когда их можно поднять чужими руками и чужой кровью).
Ситуация требует “длинной воли”: политической готовности идти на непопулярные решения для обеспечения стратегической инициативы. Для этого необходимо переориентировать западные механизмы к эпохе “внешних войн”, т.е. необходим переброс потенциалов из социальной сферы в сферу субъектности и автономии с одной стороны (энергетическая независимость) и в сферу военно-промышленного комплекса – с другой.
Но для этого необходимо “внутреннее соглашение” между политическими элитами, потому что такие шаги приведут к временному падению популярности среди внутренних избирателей, а диапазон планирования нынешних политических сил (за исключением Великобритании) ограничивается двумя электоральными циклами.
Так, Запад занимается не стратегической подготовкой к переустройству, а политическим лавированием между социальными группами. Это ведёт к тому, что руководство, опираясь на непостоянную социальную среду, теряет возможность контролировать глобальные процессы, тем самым сбрасывая хороший “расклад” в стратегическую бездну.
Потеря инициативы приведет к тому, что Запад, не потратив сейчас около 3% своих экономических резервов и около 5% – в дальнейшем, лишится большей части модели перспективного развития на 2030-2050.
Таким образом, Запад – это единственный центр, обладающий всем комплексом экономических, военных, технических и интеллектуальных средств, необходимым для безоговорочной победы в эпохе войн. При этом Запад – это единственный из центров, который не обладает “волей” к реализации жёстких шагов по обеспечению стратегической победы в этой эпохе.