“Приговор” анархистам «группы Олиневича»:Игорь Олиневич — 20 лет колонии;Сергей Романов — 20 лет кол…

Краснея в бездне лжи, стяжательства и блуда,
Судья твердит: «закон», кивают в такт менты.
Но, если захотеть, за наглым их хлебалом
Нетрудно рассмотреть крысиные хвосты.

Ничем не дорожа, попрала волчья стая
Долг, добродетель, честь, спустив с цепей террор.
Народ уже раздела одною хищной лапой,
В другой она сжимает палаческий топор!

Народ отринул всё, чтоб угодить тирану.
За чарку-шкварку млеют в пламенной любви.
Не удивляйтесь! Им газетой и стаканом
За несколько веков прочистили мозги.

Камрад! Пусть беспредел, легавыми творимый,
Смешал добро со злом, с героем – подлеца.
Что двинуло тебя сражаться до конца?
К лишениям призвать уже никто не вправе,
И жизнь спокойную вполне ты мог оставить.
Но счастью личному, любимой и семье
Ты верность предпочёл друзьям, себе, мечте!

Товарищи мои! Мы цели небывалой,
Анархии верны! И наша крепнет связь!
Всё, что теперь грязнят – мы увенчаем славой.
Всё то, что чтут рабы – мы ниспровергнем в грязь.

О, Беларусь! Пока в восторге самовластья
Купается злодей со свитой подлецов,
Тебя мне не видать, край горести и счастья,
Где был воспитан я в любви своих отцов!

Не видеть мне друзей, и нет того болючей,
Не петь нам у костра, как раньше, всей гурьбой.
Тяжка моя печаль за проволкой колючей
С изодранной в клочки, как рубище, душой…

Но даже за решёткой, под массой угнетенья,
Греметь я буду: «нет!» – ведь так велит мне долг.
Здесь холод, ветер, смерть, тут море озлобленья,
Но мой не сломлен дух, и гнев мой не умолк!

На зоне заключенье я с мужеством приемлю,
Хоть не видать ему ни края, ни конца…
И если силы зла всю завоюют Землю
И закрадётся страх в отважные сердца,