By Belkorpus Сегодня, пожалуй, осталось только одно негласное, но всё ещё сохраняемое правило: не уничтожать глав иностранных государств. Израиль в ходе противостояния с Ираном фактически ликвидировал значительную часть иранской политической и военной верхушки. Тем не менее, Верховный лидер Ирана, аятолла, продолжает оставаться в живых. Хотя, как отмечают многие наблюдатели, прямые сигналы о готовности перейти и эту последнюю черту уже звучали. На момент написания этого текста этот рубеж всё ещё не был пересечён. Но остаётся ощущение, что это может измениться в любой момент.
Пересечение этой черты станет разрушением последней основы старой международной системы. Убийство действующих глав государств превратит международную политику в бесконечную игру в охоту, где любые переговоры станут практически невозможны: с кем вести диалог, если каждый из участников постоянно живёт под угрозой физического устранения?
Эти тенденции, безусловно, осознаются и в Минске. Для политического режима в Беларуси это создаёт качественно новую реальность. В такой ситуации уже нельзя полагаться на прежние гарантии или рассчитывать, что правила сдерживают всех участников. Это во многом объясняет, почему стратегически Беларусь стремится любой ценой наладить контакт с Западом. Речь уже идёт не просто о тактическом манёвре, а о вопросе выживания режима в условиях, когда старый миропорядок окончательно уходит в прошлое.
Стоит подробнее остановиться на фоне и особенностях белорусско-американских переговоров, которые в настоящий момент продолжаются. Судя по всему, они ведутся с ведома Москвы и, вероятно, вписываются в контекст общего осторожного потепления в отношениях между Россией и США. Тем не менее, для режима Лукашенко эти переговоры имеют значительно более глубокое значение, чем просто тактический манёвр в русле российской политики.
Минск стремится выжать из них максимум возможного. Для Москвы эти контакты можно преподнести как попытку открыть, пусть не “двери”, но хотя бы “санкционные форточки”, через которые можно будет ослабить экономическое давление. Поскольку экономика Беларуси полностью встроена в российскую, любые послабления для Минска автоматически влияют на российские экономические сегменты, в том числе на критически важные, например, в оборонной сфере. В этом контексте Москва может даже быть заинтересована в определённом успехе этих переговоров.
Однако для Лукашенко этот процесс имеет гораздо более высокую ставку. На восточном направлении, в отношениях с Россией и Китаем, Минск фактически упёрся в тупик. Продолжение движения в этом направлении лишь сокращает пространство для манёвра и увеличивает зависимость, но не создаёт новых возможностей.
Переговоры с США проходят на фоне начинающейся рецессии в России. Деньги у Москвы ещё есть, но финансовый ресурс не безграничен. Российская система выстроена таким образом, что деньги на войну будут находиться всегда, однако общий уровень жизни населения в ближайшей перспективе, скорее всего, начнёт снижаться, и это станет серьёзным вызовом для российского режима. Более того, Москва постепенно сворачивает участие в проектах, не связанных напрямую с войной в Украине. Мы уже наблюдаем дистанцирование от конфликта с Ираном, отсутствие заметной помощи режиму Башара Асада, медленное сворачивание африканских инициатив. Все доступные ресурсы сосредоточены на украинском фронте.